Но в реальном мире она приносит сплошные убытки. Так, первое полугодие 2021 года обернулось для экосистемы Сбербанка потерей более 19 млрд рублей. А в динамике этот показатель выглядит еще более выразительно. По сравнению с первым полугодием прошлого года убытки экосистемы Сбера увеличились в 2,7 раза, а если сравнивать за второй квартал, рост убытков в 2021 году вырос в 3,9 раза.
Проблемы роста
Конечно, на фоне общего баланса Сбербанка эти показатели выглядят игрушечными. Выручка всего кредитного учреждения за первое полугодие 2021 года составила 1,8 трлн рублей. Таким образом доля экосистемы в ней сейчас — 4%.
Интересней другое. Еще год назад на экосистему приходилось всего 1,5% бизнеса финансового бегемота. Другими словами, расширение экосистемы ведет к увеличению убытков.
Новости по теме: Оргия с подростками закончилась для политика вымогательством 25 миллионов
Наибольшие потери в первом полугодии принес сегмент электронной коммерции. Вторым по убыточности стал FoodTech & Mobility, третьим — сегмент развлечений. Таким образом экосистема Сбера демонстрирует удивительное свойство генерировать убытки на фоне сумасшедших темпов роста этих секторов экономики — как во всем мире, так и в России.
Апологеты Сбербанка объясняют убытки проблемами роста. И даже сравнивают любимое детище Германа Грефа с классическими IT-проектами вроде соцсети Facebook, которые также генерировали убытки в течение нескольких лет.
Герман Греф приступил к строительству экосистемы в 2017 году, но пока никаких проблесков прибыльности там не проявляется. Зато увеличиваются инвестиции. На конец 2020 года общий объем инвестиций в экосистему Сбера составил порядка 150 млрд руб. С начала этого года Сбербанк инвестировал в свой убыточный проект еще около 1 млрд долларов. И сейчас связывает с ней будущее всего бизнеса, предполагая в течение ближайших трех лет потратить на развитие нефинансового направления еще примерно 300—350 млрд руб. Откуда берутся деньги на эту трансформацию? Прежде всего за счет средств вкладчиков, которые продолжают накачивать финансового монстра своими сбережениями. Именно в этом состоит принципиальное отличие условного Facebook от вполне конкретного Сбербанка. Первый финансируется за счет инвестиций людей, которые понимают чем рискуют, когда покупают ценные бумаги IT-компании. А Герман Греф просто пользуется сбережениями для перестройки бизнеса.
Дух времени
Естественно, в случае успеха Сбербанка с вкладчиками делиться прибылями никто не будет. А что будет в случае неудачи?
Убытки, вероятно, начнут покрываться за счет притока новых средств или (в крайнем случае) государства. Банк России, которому и придется отвечать за все эти «новации» Германа Грефа, уже почувствовал запах жареного. В июне этого года на сайте ЦБ появился доклад, где главный регулятор предупреждает о наличии системных рисков, которые могут накапливать «отдельные банки, которые развивают крупные экосистемы» (в этом определении прозрачно читается Сбербанк). И не просто предупреждает, но и предлагает вводить надбавку за системную значимость в размере 1 процентного пункта при расчете требований к нормативам достаточности капитала. Инвестиции кредитных организаций в экосистемы могут быть ограничены, а их системные элементы попасть в категорию иммобилизованных активов (ИА).
Логика Банка России понятна: не прошло и пятнадцати лет с того времени, как банки во всем мире начали выстраивать мощные финансовые корпорации, которые смело занимались инвестициями в рискованные активы, объясняя их необходимостью быть современными и соответствовать духу времени. Этот «дух» в 2008 году развернулся к кредитным учреждениям таким образом, что для их спасения пришлось пойти на беспрецедентное увеличение государственного долга. В те годы проекты Сбербанка в модной и актуальной тогда сфере недвижимости превратились в настоящий «граунд зиро», в результате чего руководить госбанком и был отправлен Герман Греф. И очень скоро великий реформатор пообещал научить «слона» (доверенное ему учреждение) танцевать. Как видим, слово свое держит. Танцующий под музыку Грефа финансовый слон оказался на практике настоящим корпоративным феодальным княжеством, который распределяет инвестиции в соответствии со вкусами руководителя. Но по факту этот княжество, похоже, превратилось в настоящее коммунистическое общество, где деньги никто не считает и ни в чем себе не отказывает. До поры до времени.
