Боец ЧВК «Вагнер» выразил недовольство тем, что государство не признает его ветераном
Боец группы Вагнера Владислав Замков, ушедший на фронт из исправительного учреждения и получивший там несколько контузий и сквозное пулевое ранение в левую руку, пожаловался, что власти не предоставляют ему статус ветерана боевых действий (ВБД) и не выплачивают компенсацию.
Об этом он рассказал сам «Холоду». Видео, где Замков описывает свою ситуацию, собрало почти миллион просмотров на YouTube.
Замков отмечает, что в попытках добиться статуса ВБД он звонил в Министерство обороны, написал несколько десятков обращений президенту, правительству, депутатам, но это не дало результата. В 2023 году он представил в Министерство обороны пакет документов — его заявление все еще обрабатывается.
В 2005 году, после трех лет учебы в спецшколе закрытого типа для несовершеннолетних преступников, 15-летний Владислав Замков приехал домой в карельский город Питкяранта. Постучался, но дверь открыла чужая женщина. «Владик, ты здесь больше не живешь. Найди маму, она тебе все объяснит», — вспоминает Владислав ее слова.
Идти ему было некуда: где искать маму, он не знал; пока он был в спецшколе, отец погиб, старшая сестра жила в другом городе, а позвонить ей он не мог, потому что у него не было телефона. От безысходности он пошел к другу детства, который его приютил на ночь.
Когда Владислав стал искать маму, он узнал, что, пока он учился в спецшколе, она обменяла трехкомнатную квартиру на двушку, и пошел по новому адресу. Там он увидел, что мама пьяна, а вместе с ней в квартире незнакомый и тоже пьяный мужчина — ее новый сожитель. Жить среди постоянных попоек Владислав не хотел. «Бывало, что он у меня жил, мог на два дня остаться, а мог на две недели. Бывало, что у моей сестры старшей с ее мужем оставался», — говорит друг Владислава Сергей Кузнецов.
Людмила Замкова, старшая сестра Владислава, несколько раз в месяц приезжала из другого города, убиралась в квартире после гулянок матери, покупала им продукты и уезжала. «Это только усугубляло положение, — говорит Владислав. — Маме с ее собутыльником было чем закусывать, а саму проблему это не решало. [Сестра] создавала людские условия на два дня, а все остальное время я жил не пойми как. Лучше бы меня уже тогда “закрыли” [в колонию]».
Через несколько лет его действительно «закрыли».
Бродяга и хулиган
В конце 1980-х годов родители Владислава переехали из Смоленска в маленький карельский город Питкяранта, который стоит на берегу Ладожского озера в 100 километрах от границы с Финляндией. Там они жили в деревянном доме, завели кур, свиней и кроликов, благодаря чему у них было мясо и для еды, и на продажу. Летом 1990 года родился Владислав.
Питкяранта. Кадр: «Понятно.Медиа»
Свое детство сестра Людмила, которая старше Владислава почти на 10 лет, считает благополучным: «Папа был ответственным, семейным. Помимо хозяйства занимался рыбалкой и охотой». Через несколько лет семья смогла переехать из дома в трехкомнатную квартиру. Когда Владислав учился во втором классе, родители разошлись.
«Мама не справилась со стрессом, она заглушала боль алкогольными напитками. Владику не всегда было что покушать. Я училась в другом городе и не могла его взять к себе. А других родственников у нас там не было», — говорит Людмила Замкова. «Бродяжничал», — так вспоминает свои детские годы Владислав. Чтобы не оставаться в квартире с пьяной мамой и ее собутыльниками, он регулярно ночевал в подъезде или в подвале.
Друг детства Владислава Сергей Кузнецов рассказывает, что приглашал его к себе домой, чтобы покормить. «Кроме меня о нем никто не заботился, хотя мне родители не разрешали с ним дружить. Я его приводил домой тайком. Бывало, что он ночевал у меня под кроватью, чтобы никто не видел», — говорит Сергей.
Фото: страница Владислава во «Вконтакте»
В 2002 году, когда Владиславу было 12 лет, он попал в спецшколу за совершение тяжких преступлений: каких именно, он не говорит. Спецшкола находилась в 200 километрах от Питкяранты — в Петрозаводске. Проведенные там три года теперь он считает для себя благом: «Не попади я туда, где-нибудь угрелся бы или меня убили бы». Когда Владислав учился в спецшколе, погиб его отец — утонул во время рыбалки. Как вспоминают близкие, для Владислава это стало большим горем.
По окончании учебы в спецшколе его посадили на автобус до Питкяранты и отправили домой, рассказывает Владислав. По его словам, через год, в 16 лет, его осудили по статье о причинении тяжкого вреда здоровью (в справке о судимости, которую Владислав представил «Холоду», такая судимость не указана. — Прим. «Холода»). Около года он отсидел в колонии для несовершеннолетних, а потом вернулся в Питкяранту, где закончил девять классов школы и поступил в единственное в городе профучилище, которое местные жители называли «хабзайкой». Там у него, по воспоминаниям знакомых, появилась новая компания, и он перестал общаться с прежними друзьями.
Новая компания, как оказалось, употребляла марихуану. Меньше чем через месяц после начала учебы в колледже, 25 сентября 2008 года, Владислава задержали с несколькими пакетиками марихуаны и вскоре осудили почти на пять лет по статье 228.1 — покушение на сбыт наркотиков. Так в 18 лет он попал в колонию строгого режима. Там, по словам Владислава, его нередко избивали.
«У нас в [колониях] Карелии есть только два правила: либо тебе пизда, либо ты, как Герасим, на все согласен», — говорит он.
Весь назначенный срок отбывать Владиславу не пришлось: его выпустили из колонии по УДО через три года, и в декабре 2011 года он вышел на свободу. С этого момента, по словам его сестры, он старался наладить свою жизнь и сделать так, чтобы больше никогда не оказаться за решеткой.
Взялся за ум, а потом наступил на старые грабли
Сестра Владислава Людмила Замкова говорит, что после тюрьмы брат сильно изменился: женился, нашел работу, начал делать ремонт в двухкомнатной квартире, которую в обмен на трешку получила его мама. Она переписала право собственности на квартиру в пользу сына, это же сделала и сестра Владислава. В какой-то момент мама перестала пить. Для Владислава, по рассказам знакомых, она, несмотря ни на что, всегда была на первом месте.
Фото: страница Владислава во «Вконтакте»
В 2016 году у Владислава родилась первая дочь, а спустя год — вторая. Тогда же он принял в семью 13-летнюю племянницу жены, у которой умерла мама, а отца посадили в тюрьму. «Бабушка с ней не справлялась, а другие родственники отказались ее брать. Ее хотели отправить в интернат, но я сказал, что ей там делать нечего», — говорит Владислав.
Чтобы семья жила в хороших условиях, Владислав оформил кредит и решил строить собственный дом: арендовал участок, нанял строителей, заложил фундамент и начал возводить стены.
В 2010-х годах в Питкяранте, как говорят местные жители, выбор работы для взрослого мужчины был невелик: можно было устроиться на целлюлозный завод, в один из трех карьеров, где добывают руду и щебень, или же ехать работать вахтовиком. Владислав устроился сначала в один карьер разнорабочим, через несколько лет — в другой. И там, и там у него возникали конфликты с начальством, потому что, по его словам, он все время качал права и указывал на нарушение трудового законодательства.
«Он изучил закон и не может пройти мимо, всегда вставит свои пять копеек, — говорит сестра Владислава Людмила Замкова. — Все знали: Замков без мыла в попу залезет, везде все расковыряет. Его уже боялись брать. А ему семью кормить надо, как ему жить?»
В 2018 году Владислав начал работать сам на себя, объединился с несколькими знакомыми, и они занялись ремонтом квартир. На семью и строительство дома требовалось все больше денег, а получать стабильно и много на ремонте не удавалось. «Сначала (после тюрьмы. — Прим. «Холода») жил более-менее нормальной жизнью, а потом [наступил] на старые грабли», — говорит друг Владислава Сергей Кузнецов, имея в виду, что тот вновь вернулся к наркотикам.
Этот период был сложным для Владислава не только из-за финансовых обязательств. «Когда родилась вторая дочь, у жены появилась послеродовая депрессия, начали дома какие-то склоки появляться, что я жену не люблю, что она просто машина для родов, что она тоже хочет в город, людей не видит. И я начал с другом больше времени проводить, по городу кататься, чтобы домой не идти», — говорит Владислав. Он нашел любовницу, которая вскоре забеременела.
Фото: страница Владислава во «Вконтакте»
«Город маленький, мне надо жену подготовить, надо с ней поговорить на эту тему, какие мы решения на эту тему принимаем, расходимся мы или нет. Тут меня мусора ебалом в землю ложат, еще здесь пиздец», — говорит Владислав. Его второй раз задержали с наркотиками — марихуаной — и вновь обвинили в попытке сбыта. Владислав уверяет, что продажей не занимался, а покупал марихуану лишь для себя. Однако некоторые знакомые Владислава, с которыми поговорил «Холод», считают, что это неправда и он действительно занимался распространением наркотиков.
На этот раз суд приговорил его к восьми годам колонии особого режима — это наиболее суровый режим. Так в декабре 2019 года Владислав опять поехал в колонию. А через три года прямо оттуда отправился в Украину.
ЧВК «Вагнер»
Изначально идти на войну Владислав, по его словам, не хотел. Но осенью 2022 года в колонию приехали вербовщики от ЧВК «Вагнер», которые обещали, что у бывших заключенных после участия в войне начнется новая жизнь. «Хотел, чтобы мои дети спустя некоторое время могли сказать, что папа не уголовник, а военный, который пошел защищать страну. Хотел остаться у них в сознании хорошим папой», — объясняет свою мотивацию Владислав.
В ноябре 2022 года его отправили на обучение, которое длилось около месяца, а затем в Бахмут, где бывших заключенных, завербованных в ЧВК «Вагнер» использовали в качестве штурмовой силы. Во время атаки Бахмута российская сторона понесла огромные потери: по подсчетам «Русской службы Би-би-си» и «Медиазоны», которые ведут пофамильный список погибших, за несколько месяцев «бахмутской мясорубки» погибло около 20 тысяч человек, причем более 17 тысяч из них — бывшие заключенные. Это примерно 35% от всех завербованных на тот момент в колониях людей.
Фото: предоставлено Владиславом
В зоне активных боевых действий Владислав провел, судя по его словам, около месяца, получил несколько ранений и сперва был госпитализирован в луганскую больницу, а затем переправлен в Анапу, где лечили бойцов ЧВК «Вагнер» (в справках на имя Владислава Замкова от представителя «Луганской республики» Леонида Пасечника и председателя организации «Лига интересов защиты ветеранов войн» Андрея Трошева говорится, что Владислав принимал участие в военных действиях с 30 ноября 2022 года по 13 марта 2023 года. — Прим. «Холода»). Он получил несколько контузий и сквозное пулевое ранение в левую руку, после чего рука перестала нормально функционировать (в справках, представленных редакции, зафиксирована информация о пулевом ранении и говорится, что у Владислава нейропатия локтевого и срединного нервов. — Прим. «Холода»).
После полугода в госпиталях летом 2023 года Владислав вернулся в Питкяранту. С тех пор он не может получить статус ветерана боевых действий (ВБД), на основании которого ему должны выплатить компенсацию за ранение, оформить ветеранские льготы и предоставить реабилитацию. Вдобавок, по его словам, без статуса ВБД врачи отказываются оформлять его ранение как боевую травму и предлагают оформить как полученную в быту — а это влияет на размер компенсации и пенсию. Как отмечает Владислав, без оформления травмы он не может пройти медкомиссию, а без нее — не может трудоустроиться официально.
Кадр: «Понятно.Медиа»
Владислав говорит, что в попытках добиться статуса ВБД он обил все пороги в Питкяранте, десятки раз звонил в Министерство обороны, написал несколько десятков обращений на имя президента, правительства, депутатов, но все безрезультатно.
«Все мои обращения отправлены к главе республики [Карелия], глава республики пересылает их в фонд “Защитники отечества”, а у него просто нет полномочий, чтобы дать мне этот статус», — говорит Владислав. В 2023 году он отправил в Министерство обороны пакет документов, но его заявка все еще находится на рассмотрении.
Проблему с выдачей ВБД он связывает с военным мятежом Евгения Пригожина, в котором участвовали несколько тысяч «вагнеровцев» в июне 2023 года. Через месяц после тех событий самолет, на котором летел Евгений Пригожин вместе с высокопоставленными сотрудниками ЧВК «Вагнер», взорвали, все находившиеся на борту погибли. Владислав уверен, что если бы Пригожин был жив, никаких проблем с получением статуса ВБД у него и у других бывших бойцов ЧВК «Вагнер» не было.
Весной 2024 года Владислав выложил на ютуб 27-минутное видео под названием «Крик души, для граждан России!», в котором рассказал о своих проблемах с оформлением ветеранского статуса, а также о том, что за долги перед банком у него изъяли двухкомнатную квартиру. Видео Владислава набрало почти миллион просмотров.
В своем блоге и в интервью Владислав рассказывал, что квартиру у него изъяли из-за того, что он не выплачивал кредит, пока был на войне в 2022 году. Однако из судебного решения, которое обнаружил «Холод», следует, что суд решил изъять квартиру в пользу банка еще в сентябре 2021 года, за полгода до начала войны с Украиной и более чем за год до того, как Владислав подписал контракт с ЧВК «Вагнер». При этом постановление о передаче имущества в пользу банка действительно было принято в декабре 2022 года, как раз когда Владислав был в зоне боевых действий.
Владислав считает, что с ним поступили несправедливо и государство должно было ему помочь, ведь, говорит он, официально руководство страны транслирует, что бывшим участникам СВО должны давать всеобъемлющую помощь, независимо от того, подписывали ли они контракт с Минобороны или с ЧВК «Вагнер».
ПТСР и безнадега
Квартиру, которую изъял банк, впоследствии выкупил мужчина, тоже вернувшийся с СВО. По словам Владислава и его знакомых, новый владелец тоже был завербован на войну из колонии, но подписал контракт не с ЧВК «Вагнер», а с Министерством обороны, благодаря чему после ранения смог получить и статус ВБД, и выплаты, на которые купил квартиру.
«Где тут справедливость? Они воевали на одной войне, рисковали своей жизнью, что один, что второй. Оба получили ранения. Но один в почете, а второй…» — говорит сестра Владислава Людмила Замкова.
Когда в 2019 году Владислав попал в колонию, его жена и мать двух его дочерей, подала на развод и, по рассказам знакомых, начала жить с другим мужчиной. Однако, когда Владислав вернулся с войны в 2023 году, они снова съехались: до выселения из квартиры Владислава жили там, а после — в квартире, которую бывшая жена взяла в ипотеку с помощью материнского капитала. Но повторно брак они не заключают.
Кадр: «Понятно.Медиа»
Судя по рассказам близких и самого Владислава, после возвращения с войны он сперва гордился боевым опытом и хвастался медалями, но после безрезультатных попыток выбить выплаты и льготы стал злиться на государство и пришел к выводу, что война с Украиной нужна лишь руководству страны, а простых военных сначала используют, а после — бросают на произвол судьбы.
Помимо прочих неприятностей, Владиславу мешает жить ПТСР: ему постоянно снятся кошмары, из-за чего он может просыпаться по 15–20 раз за ночь. «Снится, что попал в окружение или в плен, иногда — что прострелили ноги. Я просыпаюсь, ору и чувствую, будто мне реально их прострелили, прям чувствую боль, — говорит он. — Только через некоторое время приходишь в себя и понимаешь, что ничего не болит» (у редакции есть выписка с подписью врача-психиатра, где Владиславу диагностировано ПТСР. — Прим. «Холода»).
Родные Владислава рассказывают, что после войны он стал злым, дерганым, намного менее стрессоустойчивым.
«Все принимает близко к сердцу, все время в “стойке”, словно всегда готов защищаться. Не может расслабиться ни с кем, даже когда рядом близкие, весь напряжен, весь худой, жилки ходят», — говорит его сестра Людмила.
После того как его видео «Крик души» набрало почти миллион просмотров, Владислав попробовал привлечь внимание к проблемам родного города с помощью ютуба: записывал короткие ролики, в которых показывал разрушенное дорожное покрытие с ямами, поваленные деревья, отсутствие освещения на улицах.
«Свалку, которую снял, увезли. Когда снял видео про поваленный на частный дом тополь, его спилили и увезли. Частично мои видосы срабатывают», — говорит Владислав. Однако на его видео был не только позитивный отклик: после нескольких роликов его вызвали в местную прокуратуру.
Кадр: «Понятно.Медиа»
По его словам, там ему угрожали возбуждением уголовного дела о дискредитации армии. «А я [им] говорю, что я не могу дискредитировать Минобороны, потому что я беру информацию из того, что я там был и что я сам там видел. Я не выдумываю, я могу сесть на полиграф и подтвердить все, — говорит Владислав. — Они говорят, что сейчас такое время, надо понять государство, оно в трудной ситуации, у нас война, а ты раскачиваешь лодку внутри страны» (редакция не смогла подтвердить факт вызова Владислава в прокуратуру: по его словам, вызывали его без повестки, по телефону. — Прим. «Холода»).
Владислав говорит, что подобные угрозы на него не действуют. «В тюрьму меня сажали, на войну меня отправили, в детстве по делам несовершеннолетних меня все пугали. Я заебался бояться, у меня больше нет времени бояться. Я смерть видел как вы видите себя в зеркало каждый день. У меня половину пацанов, с которыми я там бок о бок сражался, разрывало на куски, вот там было страшно. А здесь мне уже не страшно. Посадят? Мне похуй. Я там много лет пробыл, я знаю, что там делать, я там буду еще не последним человеком. Чего еще бояться? Единственное, за что мне страшно, — что мои дети останутся без содержания. А за все остальное мне вообще уже давно не страшно», — говорит он.
Тем не менее с осени 2024 года он перестал снимать ролики, но объясняет это отсутствием времени и другими приоритетами: по его словам, самое главное для него сейчас — найти работу. Пока что Владислав перебивается подработками: как он рассказывает, летом он собирал в карельских лесах чернику и бруснику на продажу, косил траву на частных участках, помогал с мелким ремонтом. Такого заработка с трудом, но хватало. С осени стало тяжелее: подработок почти нет.
Сам Владислав говорит, что хотел бы заниматься своим делом, а не работать на кого-то, но для этого нужен первоначальный капитал — который у него был бы, получи он выплаты ветерана. Однако у его знакомых есть другие версии.«Он считает, что для него нет подходящей работы, его ничего не устраивает, у него стало слишком большое мнение о себе после СВО. Он любит поспорить, поорать, считает, что все должны слушать его», — говорит один из знакомых Владислава.
Кадр: «Понятно.Медиа»
После возвращения с фронта он все чаще стал задумываться, ради чего вообще ведется эта война. «Я не нашел бы никаких слов, если бы приехал в Украину к матери или к жене убитого [мной]», — говорит он. Но и свое положение он считает отчаянным и не знает, как из него выйти. Ему надо обеспечивать семью, у него накопились долги по коммунальным платежам и по алиментам — на содержание сына, который родился вне брака в 2019 году.
Сейчас он живет так: рука полностью не функционирует, оформить ранение как полученное на войне не выходит, статуса ветерана боевых действий нет, а вместе с ним нет льгот и выплат, нет работы и при этом практически каждый месяц ему предлагают подписать контракт и обещают, что это решит все финансовые проблемы. На войну ему советуют идти и в центре занятости, куда он обратился как безработный, и в военкомате, и даже в службе судебных приставов, где он должен появляться из-за долгов.
«У меня уже были моменты, когда я хотел пойти. Денег нет, а жить как-то надо. Помимо меня самого, жить надо как-то детям. Тем более когда тебе каждый месяц делают голову, что ты будешь инструктором, горы золотые рисуют. Начинаешь задумываться, может, попробовать еще разок, — говорит Владислав. — А я вообще не хочу подписывать [контракт]. С этим потом надо жить. Мне доводилось убивать людей, причем как в стрелковом бою, так и в упор, когда он у тебя возле ног лежит. С этим жить не очень п*****енько».